Пятьдесят девственниц - Страница 80

В ходе дальнейшей беседы выяснилось, что девица обожает поэзию и даже сама пишет стихи. Это была очень длинная и еще не законченная поэма о двух подругах, живущих на каком-то сказочном теплом острове, где-то во Внутреннем море и о том, как они самоотверженно любят друг друга.

Всю неделю мы занимались с ней чтением этого произведения вслух, спорили о рифмах и эпитетах. Девица оказалась необычайно умна и время я провел с превеликим удовольствием, хотя, клянусь, заглядывать к ней под платья мне — увы! — больше не пришлось.

— Только учтите, — предупредил я ее напоследок. — Подобные отношения не длятся достаточно долго. И на избранном вами пути ждет вас немало разочарований. Загляните-ка вы на Дорогу Сорока Монастырей в Обитель Вечной Святости и передайте привет матушке-настоятельнице от старца Светоча. Уж, если кто вам и сможет помочь, так это она и ее сестры. Нигде больше не видел я отношений между девицами, столь напоминающих описанное вами.

Ученица моя заинтересовалась и обещала над этим подумать. Я же с чистым сердцем заверил родителя в ее невинности и посоветовал предпринять какую-нибудь поездку, желательно в благочестивых целях, — авось, девица развеется.

Весьма довольный собой, я явился домой, но не успел, по обыкновению своему, развалиться поверх постели, как раздался стук в дверь. Глазки отсутствовала, пребывая в гостях у жены местного судьи, дети с прислугой отправились гулять, так что открывать пришлось самому.

Гостьей оказалась шестнадцатилетняя девица — дочь одного из местных толстосумов. Как раз сегодня я должен был ужинать у него в гостях.

— Сударь, вы — чудовище! — прямо с порога произнесла она.

Я несколько опешил.

— Послушайте, добрая девушка, у меня нет никаких сомнений относительно вашего девства. Так я и сказал вашему батюшке не далее, чем вчера за обедом, — возразил я. — Стоит ли меня бесчестить?

— Ах, не стройте из себя невинно обиженного! — криво усмехнулась она. — Все, кому надо, давно уже знают, что девственность можно купить у вас за пять золотых, отданных вашей жене!

— Придется мне поговорить с женой и выяснить, что это за такие странные слухи, — изобразил удивление я. — Вы то на что сердитесь? Вы — самая настоящая девственница, причем тут пять золотых?

— Я вам нравлюсь? — взглянув на меня в упор спросила она.

Я признал, что она, несомненно, привлекательна.

— Прекрасно, — на пол сразу упало несколько булавок: с такой поспешностью девица стала избавляться от платья. — Вот это стоит пятидесяти золотых?

— Послушайте, э-э… Метта, — я, наконец-то, вспомнил как ее зовут. — Это стоит и большего, но я не в состоянии дать вам таких денег, как бы мне не хотелось.

— Отлично, — сказала она. — Это я даю вам пятьдесят золотых таким образом. Вы согласны?

— Вы сами только что сказали, что мои, так называемые, услуги клеветники оценивают в пять золотых, — смущенно напомнил я. — Причем же здесь пятьдесят?

— Не притворяйтесь невинной овечкой и скажите же, куда мне лечь или что вообще делать? — потребовала Метта. — Вы прекрасно знаете, что речь идет о моем отце!

Я отвел ее в нашу с Глазками спальню и уложил на кровать, попытавшись, однако же, уяснить:

— Причем же здесь ваш отец? Я не определяю этого у мужчин, да и глупо как-то ожидать, что, став вашим родителем, он остался в девственниках.

— Притом, глупец, что мой отец — самый богатый в городе человек, и, прожив во вдовстве пять лет, он хочет связать свою жизнь с особой целомудренной. Как я узнала, обе мерзавки, таскающиеся на наши ужины вот уже три дня к ряду, заплатили вашей жене по пятьдесят золотых. И только у единственного человека, который по-настоящему достоин быть моей новой матерью, нет и никогда не будет таких денег. Берете вы то, что я предлагаю или нет?

84

— То есть, — дошло наконец до меня. — Если я правильно понял, та, которую вы хотели бы видеть своей мачехой, тоже не девственна, в то время, как ваш батюшка ищет…

— Молчите, глупец! — приказала она. — Вы ее мизинца не стоите. Она старше меня всего на шесть лет, но опекает меня уже десять лет, с тех пор, как устроилась к нам моей нянькой. Когда лет восемь назад дела моего отца пошатнулись, от нас ушли многие, но не она. После же смерти матушки, нет у меня более близкого человека. Ее ли вина, что еще в детстве она полюбила уходившего воевать человека, а он не вернулся и не смог сделать ее своей законной женой? Сегодня я плачу за эту, единственную в ее жизни ночь.

— Ах, Метта, — утирая слезы вздохнул я. — Если бы ты знала, как хочется мне отказаться от твоей девственности! Я совсем готов подтвердить невинность этой особы перед твоим отцом и без всяких от тебя жертв. Проклятый Инкуб, в кого ты превратил меня? Милая моя девица, если бы ты знала, как нужно мне твое девство! Но ведь, беря его, я чувствую себя так, как будто вымогаю у несчастных их последнее!

— Какая тебе разница, что вымогать — золото или девство, — презрительно усмехнулась девица. — Поклянись лишь, что ты сегодня же подтвердишь непорочность моей будущей матери!

Я поклялся, а о том, что произошло дальше, говорить не буду. Было ли это приятно — да. Вспоминаю ли я об этом, сравниваю ли с чем-то — нет. Но до сих пор мне жаль, что моей двадцать второй девственницей оказалась именно эта девица и при именно таких обстоятельствах.

На прощанье я остановил Метту у двери, перекрыв ей выход плечом и достал из кармана золотой.

— Я понимаю, что ты чувствуешь по отношению ко мне, — сознался я. — Возьми это и сохрани. Каждый раз, когда он попадется тебе на глаза, помолись за меня. Возможно, ты избавишь меня от того, чтобы я стал еще хуже, чем есть на самом деле.